|
Нетрезвый и невеселый писатель Н. возвращался домой в субботу. Вечер не удался, пиво в гостях было теплым и скверным, две из трех девушек – уже заняты, а на третью не польстилось бы и лицо кавказской национальности. Говорили о выпивке, телескопах вообще и устройстве «Хаббл» в частности, перемыли все кости писателю Л. – в отличие от присутствующих он был успешен и хорошо продавался. Писатель М. скаламбурил – для фантаста ему не хватает фантазии - и оставшийся вечер пыжился, словно ежа родил. Три романа писателя М красовались в серии «Прощай оружие», был получен и даже обмыт аванс за новый цикл, так что поводов задрать нос в узком кругу друзей вполне хватало. А у писателя Н. вышли всего две книжки из двадцати задуманных, из них одна под псевдонимом Наташа Плошкина в серии «Женский иронический детектив». Нет, он никому не рассказывал даже по пьяни, но слухами земля полнится… и известный писатель Г. на последнем конвенте посмотрел на коллегу как-то особенно хмуро, а молодая, но до чертиков талантливая писательница В. отказала в душевной близости посредством емкости для шампанского. Пиво, как уже упоминалось, было теплым и скверным, поэтому писатель Н. оросил куст сирени, не доходя до родного подъезда. Принцип «не гадь, где живешь» намертво вбили в душу талантливого подростка при обстоятельствах, не стоящих упоминания. Ставши взрослым, писатель Н. соблюдал его безукоризненно. Если б не стойкость моральных устоев - этой истории бы не случилось. Мало ли пьяных фантастов бродит по московским подъездам - кирпичным, сырым подъездам с бронированными дверями, скрипучими лифтами и неизменной коляской под лестницей, мало ли их бросает пустые банки из окон к вящему горю прохожих, чертит на стенках «Гэндальфа в президенты» и в абстинентной тоске заселяет подвалы гоблинами – дикими, но симпатичными? Но добродетель вознаграждается – застегивая джинсы непослушной рукой, писатель Н обратил внимание – на поребрике под фонарем одиноко лежала какая-то блестящая штучка. Брелок. На цепочке, слишком тяжелой для дешевого сплава – густо-синий стеклянный шар с летающей тарелкой внутри. Если встряхнуть игрушку – изнутри поднимаются волны блесток – как будто звезды окутывают корабль. У Муми-тролля был такой шарик – некстати вспомнилось писателю Н. От жалости к себе - тридцатислишнимлетнему неудачнику - на густые усы литератора скатилась одинокая мужская… Дождь начинается, драматург хренов – цинично подумал Н. и поспешил укрыться в родном подъезде. Брелок писатель сунул в карман – если кто потерял, объявление вывесят. А если не вывесят – значит никому и не надо. Квартира писателя Н. две недели была пуста – благоверная укатила на дачу в Монино, караулить зреющую смородину, близнецы подорвались с ней – ловить рыбу и драться с деревенскими пацанами. Теща уехала в Грецию с новым мужем. Кот Калям увлекся юной сиамкой и обосновался в подвале. «Нагуляется – вернется» вздохнул писатель Н., учуяв миску полную несъеденной котом рыбы, снял ботинки и пошел открывать форточку. …Ближе к полуночи настроение стало лучше – в холодильнике пряталась баночка «Гиннеса», по телевизору обещали новехонький боевик с Джеки Чаном, а в ящике обнаружилось предложение напечатать рассказ в безгонорарном журнале «Звезда Пригорья» - мелочь, а приятно. Писатель Н. расположился на кухонном диванчике, коротая полчасика до премьеры в компании пива и упаковки кальмаров. Из окна пахло июльским парком, листьями и дождем. Под бормотание новостей писатель Н. начал задремывать, как всегда в такие одинокие вечера грезя о будущей славе и великих романах, которые он однажды напишет и все поймут… а писатель М. сходит соснуть бензину, как сказал бы писатель Д… Что-то больно давило в бок и мешало уснуть. Запустив руку в карман джинсов, писатель Н. обнаружил там давешний брелок и вытащил его на свет божий. При электрическом освещении показалось, что шарик полон чистейшего ультрамарина, а тарелка изнутри мерцает и словно бы даже покачивается. Писатель Н. послюнил палец и старательно потер шарик, чтобы лучше видеть. Это он сделал зря… От звуковой волны задребезжали и с грохотом обвалились во двор стекла, машины внизу взвыли сиренами, телевизор булькнул и отрубился, а сам писатель Н. потерял сознание. А когда набрякшие свинцом веки поднялись снова, у писателя Н. появился повод навеки завязать с пьянством (кстати, позже он так и сделал). И немудрено – если в насиженном компьютерном кресле развалился зеленый черт, длинноногий, ушастый и тощий, это может сразить любого. - Приветствую тебя, брат по разуму, - произнес черт, пытаясь одновременно встать и поклониться. Вышло у него это неловко. - Это ограб… в смысле вторжение? – вместо «здрасте» проблеял писатель Н. Ему вспомнились уэлссовские марсиане – словно бы из окна на миг потянуло гнилью и раздалось тоскливое «улла»… - Нет, вы что! - черт замахал руками так бурно, что сбил со стола коврик с мышкой, - я можно, сказать, турист. Коммерческий турист. Посещаю планеты при помощи… Потока дальнейших терминов писатель Н. не понял. Ему было сильно не по себе, - Вы летали на этой штуке, - палец Н. уперся в неповрежденный брелок – по Галактике? - Да, - горделиво кивнул черт, - принцип гравиловушки во временном континууме… - Пива хочешь? – предложил собеседнику Н. в надежде сменить тему. Черт замялся. - Нет, спасибо. Н. заметил смущение собеседника: - Угощайтесь.. ся ,брат по разуму. Не хватит – в ларек за ещем смотаюсь, - почти сумел улыбнуться писатель Н. Мысль сбежать под благовидным предлогом грела душу все жарче. - Премного благодарю, брат по разуму – второй поклон удался черту лучше, - но я не пью пива. У меня есть проблема немного серьезней. - У тарелки горючее кончилось? – услужливая память подсказала начитанному писателю Н., что скорей всего так оно и есть – вытек бензин, сломалась редкая шестеренка, утонуло в сортире радио или случилась еще какая-то дурь. И сейчас, он, писатель Н, окажется вынужден чинить летающую посудину, потом отправится спасать мир от злобных врагов, будет стрелять из бластера и планетарной пушки, сражаться с восьминогими шестикрылами, спать с Мата Хари, ругаться межгалактическим матом и окажется рассеян на атомы где-нибудь у Проциона. А если даже удастся уцелеть в Звездных войнах и вернуться домой, гнев супруги доведет до могилы вернее вражеских пуль. - Нет, конечно. Мое судно в полном порядке. Проблема в другом, - черт впился в Н. жарким взглядом настойчивых и жадных зеленых глаз, - Я голоден. Понимаешь, брат? Очень голоден… Писателю Н. стало страшно. Он втянулся в угол дивана, поджал ноги и огрызнулся: - Но-но, не балуй! Черт встал с кресла и приблизился к Н. Пальцы гостя алчно дрожали, слюна показалась на вывернутых губах: - Прости мою неучтивость, брат по разуму. Я семь циклов не держал в руках свежей пищи. Прости!!! В поисках хоть какой-то защиты руки Н. шарили по дивану. Он ухватил первый тяжелый предмет – это оказался сдвоенный том космооперы писателя Л. – и швырнул в пришельца, целя в голову. Черт подпрыгнул, словно баскетболист, и поймал книгу в воздухе. - Спасибоуммм…. – тощая фигура по-турецки села на пол и в бешеном темпе начала перелистывать страницы. Зеленая кожа черта на глазах становилась ярче, впалые щеки округлялись, ребра больше не грозили прорвать кожу. - Приятного аппетита, - буркнул писатель Н., слез с дивана, бочком обошел гостя и отправился в ванну. Не сменить джинсы, как сделали бы многие на его месте – писатель М. точно бы обосрался – мелькнула в голове злорадная мысль. За трубой в вентиляции была спрятана от любопытных глаз бутылка смирновской водки. …Когда заметно повеселевший писатель Н. вернулся в кухню, черт уже отложил книгу и сидел, развалясь, с блаженным выражением на физиономии. «Ты меня уважаешь» повисло в воздухе, но так и не прозвучало. Вместо этого Н. спросил: - Вы что книги едите? Черт смущенно повел носом: - Ты почти угадал, брат по разуму. Мы питаемся мыслеформами и мыслеобразами, свежей лингвой печатного текста. Чем полней и талантливей книга, тем вкуснее она. Текст ритмический опьяняет, текст насыщенный насыщает… гурманы любят ма-а-а-ленькие лимерики, а обжоры – эпические полотна. - А как тебе понравилось мое угощение, брат по разуму? – Н. вдруг стало любопытно. Черт смутился еще больше: - Я безмерно благодарен за гостеприимство и обильную трапезу… - Не парься, чеши как есть – я не обидчив, - отмахнулся Н. - Адаптируя к терминам вашего языка, брат, - ты когда-нибудь получал на обед жареную подметку? Злопамятный Н. заржал. Новый гость ему наконец-то понравился. - Пошли, братан, я тебя накормлю от пуза! Книги семейства Н. жили в спальне на стеллажах и занимали всю стену. Н провел гостя к полкам и самодовольно наблюдал, как пришелец таскает книги за корешки, перелистывает страницы, полнеет и косеет на глазах. Чертовой кожи брюки гостя уже опасно обтягивали бока, когда гость наконец насытился. Он упал спиной вперед на семейное ложе Н. и, зажав в руке, томик Пушкина принялся декламировать: … Жил на свете рыцарь бедный, Молчаливый и простой… - Божественно! Деликатес! Какой тонкий букет, какая восхитительная игра звуками! Брат по разуму, я стану богатейшим из богачей, поставляя ваши блюда на мою прекрасную родину. Ты станешь моим компаньоном, брат, и тоже озолотишься, я вижу, ты редкий гурман и вкус у тебя бесподобен… Призраки великолепных дворцов воздвиглись и рухнули перед внутренним взором писателя. Н. пришла в голову странная мысль: - Брат по разуму, я сейчас угощу тебя замечательной книжкой. - Брат по разуму, доверяю твоему выбору, - черт растянулся на ложе и начал вполголоса читать стансы. Взволнованный Н. пробежался взглядом по полкам. Теперь у него задрожали руки. А, вот оно. - Прошу к столу брат – «Жизнь и смерть боевого робота галактических ВКС». С преувеличенным любопытством черт протянул зеленую руку, ухватил книжку за переплет, открыл, перелистнул страницу, другую, третью… Н. ждал, его сердце билось неровно – галактический книгоед это вам не критики с самиздата, он-то точно разбирается в литературе… - Эак, - сказал черт, - Пххх…уэ…. – и согнулся, держась за живот, сотрясаемый жестокими спазмами. Крошево пестрых слов выплеснулось на покрывало, некоторые мыслеобразы шевелились и пробовали сбежать, остальные остались лежать неаппетитной кучкой. Черт позеленел окончательно: - Феноменальная дрянь. Уникальная. Редкостная, - сказал он и утер рот ладонью, - извини, брат по разуму, у меня слабый желудок. Сам понимаешь, космос… Писатель Н. не отрываясь смотрел на сутулые плечи гостя, на блестящие брюки и торс, покрытый редкой зеленоватой шерстью. …Ах ты, сволочь неблагодарная! Чучело! Тоже мне ценитель нашелся, взвейтесь да развейтесь, мать твою!!! Интересно, сколько дают за убийство инопланетного визитера? – Двадцать лет без права переписки в лучшей психушке Москвы! – ответил Н. сам себе и пошел в кухню за веником. Водка кончилась, а жаль – у писателя на душе было необыкновенно погано. Да, с вероятностью зеленый урод возьмет его в дело и сделает богачом. Но поставлять на свою планету он будет, не его, Н., гениальные произведения, а Пушкина с Достоевским. Или писателя Л. Или писателя М… при этой мысли писатель Н. заскрежетал зубами. …В банке не осталось ни капли пива. Н. потряс ее и перевернул – пусто. Взгляд писателя прошел по столу, огибая хлебные крошки и шкурки от колбасы, задержался на большом столовом ноже, спустился по ножке и уперся в уголок плинтуса – там лежал и синел брелок с тарелкой внутри. Эврика… понял Н. Зажав в потном кулаке шарик, он вернулся в спальню. Гость валялся на покрывале, как у себя дома, бесстыжие янтарные глаза его были полуприкрыты, в острой бородке застрял ярко-красный слог «ля». - Мы подпишем союз, брат по разуму? – сыто икнул пришелец. - Да, несомненно, дорогой брат по разуму, - писатель Н. постарался придать пропитому голосу медоточивость и доброжелательность, - но сперва не мог бы ты удовлетворить мое любопытство в одном вопросе? - За подобное пиршество все, что угодно! – черт подмигнул, - хочешь, я расскажу, какие сиськи у нашей императрицы, или сколько стихов ее сын читает перед обедом? - Это было бы с моей стороны нескромно, - Н. протянул вперед ладонь, - лучше скажи-ка ты мне, брат по разуму, правда ли, что ты такой большой и сильный целиком мог поместиться внутри такого маленького шарика… * * * Зал гудел, как растревоженный улей. Конвент удался на славу, все писатели пообщались с читателями, все читатели выпили с кем хотели, и друг с другом заодно тоже, все редакторы прошерстили всех молодых, но талантливых авторов, все молодые авторы сошлись во мнении, что современные издательства ничего не понимают в современной литературе. Разбили пять окон и одно зеркало в лифте, полили фикус в холле гостиницы добрым старым бренди, научили трехлетнего сына зиц-председателя Оргкомитета говорить такое, что даже на заборе писать неловко… в общем праздник вышел выше всяких похвал. И теперь приближался заключительный момент торжества – вручение премий по общему голосованию. Кто в этом году увезет домой золотую птичку, кто бронзовую, а кто останется с носом? Судачили всякое – говорили, что новый роман Л. проплатили спонсоры, что молодая писательница В. за ради хоть какой премии соблазнила семидесятилетнего почетного секретаря конвента, а юный писатель У. с той же целью кокетничал… быть не может!!! Наконец все уселись, ведущие вышли на сцену и начали объявлять. Сперва второстепенные премии и дипломы для спонсоров, потом дипломы мелких издательств и награды за иллюстрации. Один за другим из тысячного зала поднимались люди, выходили на сцену, кланялись и бормотали в микрофон благодарности. Счастливых лиц в публике все прибавлялось, впрочем, озлобленных и залитых слезами тоже. Известного художника Р. даже пришлось удалить из зала за чересчур экспрессивное проявление чувств по отношению к экспертному совету (выкрик «судью на мыло» был явно лишним с его стороны). Напряжение нарастало. И опытный распорядитель конвента успешно его держал. Неожиданно звонким для человека его лет голосом он выкрикивал в микрофон имена – и зал закипал как море. - Третье место в категории «повести и романы» получила немолодая, но очень упрямая писательница Б. за роман «Ольгина ладья». Аплодисменты. - Второе место в категории «повести и романы» получил всеми любимый писатель Л. за роман «Королева луны». Сириус не пройдет! Аплодисменты! - Первое место в категории «повести и романы» получил… пауза… писатель Н.! За роман «Книгоеды»! Аплодисменты!!! Пополневший, румяный, трезвый как стеклышко писатель Н. неторопливо поднялся на сцену – он хотел насладиться каждым мгновением своего торжества. - Даешь птичку! Спасибо, друзья!!! Он пожал руки всем важным людям по очереди, продемонстрировал залу приз – аплодисменты снова наполнили помещение. На писателя Н. смотрели во все глаза – восхищенно, завистливо, радостно, безразлично… - Ваши творческие планы? - Роман о мальчиках-неудачниках… - съязвил Н. и тут же поправился, - я готовлю к изданию новую космическую оперу, это будет пряный коктейль из любви и войны на фоне Большой Медведицы. Вам понравится? - Да!!! – выдохнул зал. Писатель Н. неторопливо спустился со сцены и направился к своему месту, на балкон. Любопытная молодая писательница В. заметила – лауреат крутил пальцами искристо-синий брелок, а потом щелкнул по шарику и ухмыльнулся: - Приятного аппетита… |
|